| Муж | ||
|---|---|---|
|
||
| Дети | ||
|
Наталья
Петровна Кончаловская * 19.01.1903 † 12.10.1988 |
||
|
|
| Младшая сестра |
|---|
|
Елена
Васильевна * 1880-е |
| Отец | ||
|---|---|---|
|
||
| Мать | ||
|
Елизавета
Августовна Шарэ * 1858 † .04.1888 |
| Древо рода |
| Предки |
| Цепь родства |
пианистка-любительница
——— Виктор Викторович Шауфлер ———
годы жизни(1878—1958)
——— Виктор Шауфлер ———
р.20.09.1878 ум.02.07.1958
——— Сергей Малкин ———
Ольга Васильевна Сурикова(Кончаловская)
Ольга родилась в 1878 году семье Василия Сурикова и дочери француза и русской эмигрантки Елизаветы Шаре. Этот семейный союз был счастливым, но, к несчастью, недолгим. В 40 лет Василий Суриков остался вдовцом с двумя маленькими дочками.
Весной 1888 года семья Суриковых пережила сильное потрясение, умерла любимая жена художника Лиза. "После смерти матери хозяйкой в семье Василия Ивановича стала одиннадцатилетняя Оля. Характер у нее был властный. Умная, находчивая, она быстро подчинила своей воле отца и сестру. "Олечка-душа" называл ее Василий Иванович, и она действительно стала душой его существования"... (Н. Кончаловская "Дар бесценный").
Оля похудела и возмужала. Но она по-прежнему хорошо учится, изучает языки, поступает в музыкальную школу. Оля становится доверенным лицом художника и единственной, кто имел доступ в его мастерскую, когда он начинал писать новое полотно. Постоянная забота о ком-то станет насущной потребностью старшей дочери Сурикова с юных лет. Сначала отец и сестра Лена, потом муж, дети и дядя Саша.
Имея характер твердый и решительный, Ольга выдержала целую бурю возражений, когда объявила отцу о своем браке с молодым художником Петром Петровичем Кончаловским. Василий Иванович тосковал. "Ушла радость из дома. Ушла нежность и энергия. Ушла музыка. Ушел веселый смех. Все унесла с собой Оля" (Н. Кончаловская "Дар бесценный"). Впервые они увидели друг друга, когда Пете было 16 лет, а Оле – 14. Он приходил в мастерскую отца Оли – художника Василия Сурикова – брать уроки. Но серьёзную барышню тогда больше интересовали собственные занятия в гимназии. Так что в ту мимолётную встречу подростков даже не представили друг другу. Настоящее знакомство случилось спустя десять лет. И вот это уже была любовь, пусть со второго взгляда. Через три недели Пётр и Оля поняли, что жить друг без друга не могут. Молодые супруги дали друг другу клятву никогда не превращать будущую жизнь в "обыкновенную супружескую", никогда не жаловаться, и Ольга Васильевна умела довольствоваться малым, лишь бы Петр Петрович работал и не думал, хватит ли денег, чтобы поехать во Флоренцию и еще раз поглядеть Тициана. Она легко справлялась со всеми семейными делами. Путешествовала с мужем и маленькой Наташей в поисках натуры. Перешивала старые вещи детям. Во время войны 1914 года по утрам работала в лазарете для раненых. Забрала к себе сестру Лену, которая "устала жить по комнатам", отца, когда он заболел, а потом дежурила у него по ночам в гостинице.
На этюды за границу Пётр всегда уезжал только вместе с семьёй. Поездки возникали стихийно. За утренним кофе Пётр спрашивал жену: «Лёлечка, а не поехать ли нам поучиться у мастеров в Париж?». «Конечно, Дадочка! Сейчас соберусь!» – отвечала Ольга, уверенная, что все решения мужа – правильные. К вечеру семья уже садилась в поезд. В Париже стараниями Ольги всё устраивалось мгновенно: снималось жильё, Пётр работал, Наташа ходила на учёбу, Ольга занималась хозяйством, гуляла с Мишей, всегда отлично выглядела и позировала мужу. Его работы она часто критиковала, но вкусу Лёлечки Пётр доверял бесконечно. Стоило ей только сказать, глядя на картину: «Ох, не то, Дадочка!», как полотно уничтожалось. О потраченном времени и вдохновении Кончаловский в такие моменты не жалел. Когда началась Первая мировая война Пётр уехал на фронт. Проводив мужа, Ольга вернулась с вокзала и рыдала на весь дом, а потом три года писала супругу подробнейшие письма о жизни семьи. Дети дополняли их своими новостями, а Наташа ещё и стихами, сочинёнными специально для папочки. Эти письма артиллерист Кончаловский все три года войны носил на груди. Во время революционного лихолетья семья сплотилась ещё больше. Кончаловские отказались от эмиграции, лишились квартиры, мёрзли и голодали, но Ольга продолжала заниматься с детьми иностранными языками, а Пётр по-прежнему стоял у мольберта, прекрасно зная, что его пейзажи никому сейчас не нужны. Дети, глядя на родителей верили: ничего на свете не страшно, если существует такая любовь, как у их папы с мамой.
В начале тридцатых годов Кончаловские, мечтавшие о родовом гнезде, купили в Буграх, что недалеко от Москвы, дом с мезонином. Дворянская семейная традиция – проводить лето на природе – не должна была прерываться ни при какой власти. Кончаловские своим руками привели дом в порядок. Пётр Петрович оказался замечательным садовником – сирень, розы, пионы и яблони росли у него прекрасно. Лёлечка хлопотала у плиты, Дадочка рисовал, аромат пирогов смешивался с запахом красок и все были счастливы. Когда появились внуки, их воспитывали, так же как детей: в любви и дисциплине. По воскресеньям всей семьёй ходили в церковь. И ничего не боялись, словно были уверены в невидимой, но мощной защите.
Не умеющий лукавить Кончаловский отказался рисовать портрет Сталина, не подписал пасквиль на своего друга Мейерхольда и упорно продолжал работать только над тем, что было интересно ему. Когда же началась травля, Пётр Петрович и Ольга Васильевна сохраняли олимпийское спокойствие. На одном из приёмов, когда к опальному художнику и его жене, боялись даже подойти поздороваться, кто-то посоветовал Ольге Васильевне плюнуть на недоброжелателей. Она же, стоя в вишнёвом бархатном платье с горностаем на плечах царственно ответила: «На всех плевать — слюней не хватит!». Со стороны их жизнь выглядела на редкость удачливо. Кончаловские не бросали вызов судьбе, ни с кем не конфликтовали. Они просто сумели сохранить свой мир, свои привычки и традиции.
Жизнь в семье Кончаловских была трудовая. Они жили как мелкопоместные дворяне конца XIX века: разводили свиней, держали лошадь, двух коров, барана, брали мед, окапывали сирень и яблони, выращивали редкие сорта деревьев, винограда, цветов. По вечерам читали, беседовали о живописи, музыке, ходили на прогулку, а утром начинался новый трудовой день, "полный праздничного ликования", если у кого-то что-то хорошо получалось в его работе.
Это был просвещенный дом русского художника, один из немногих сохранивший уклад старой жизни. Летом в доме постоянно жили двенадцать человек, и еще приходило и приезжало много гостей. Взрослые говорили при внуках по-французски. Одевались все очень скромно и просто, на манер американских фермеров, Андрей Кончаловский, внук Ольги Васильевны, в своей книге "Низкие истины" вспоминает: "Помню страшный скандал, разыгравшийся где-то в 48-м. Мама приехала на дачу в капроновых чулках, бабушку это страшно возмутило: "Какое право ты имеешь носить капроновые чулки?! Ты куда приехала?! Это разврат! Мы живем скромно! Мы здесь рабочие люди..." Внуки трепетали перед ней как осиновые листы".
...Ольга Васильевна с сестрой и мужем до последней минуты была рядом с отцом, Василием Ивановичем Суриковым, видела его страдания, в течение десяти дней не отходила от него, держала за руку, стараясь угадать его малейшее желание. У нее не хватило физических и душевных сил, чтобы сразу обо всем подробно написать дяде Саше. Это сделал П. П. Кончаловский. Через некоторое время после похорон она напишет в Красноярск: "Очень душа болит, уж не могу ничему так радоваться, как раньше". Но и в это скорбное время она не опускает руки, все держит в поле зрения, решая самые разные семейные вопросы.
Еще при жизни отца, совсем юной, Оля начинает переписываться с дядей Сашей. Сообщает ему об оценках по предметам, о "больших" и "малых" боях, которые они проводят с Леной, о путешествии с отцом по Венеции. Спрашивает о здоровье, лошадях, красноярских знакомых и подписывается "Оля-паровичок", "Оличка-душа", как звал ее отец.
После смерти художника его старшая дочь берет на себя все заботы о дяде. В ее письмах ощущается бесконечная забота о дорогом и близком человеке, который был для нее "вторым отцом и ребенком": "...мы с тобой самые родные на земле и должны быть откровенны. Жизнь и так не длинна". Ольга Васильевна убеждена: "Нет покоя и счастья на земле, если не заботиться о близких". Эти слова стали смыслом ее жизни, определили линию поведения по отношению к родным и близким людям до конца ее дней. Для этой неугомонной женщины важно все: добиться снижения налогов для Александра Ивановича, помочь ему материально, сохранить Суриковский дом среди потрясений эпохи, передать в Красноярск "бюсты, рисунки и этюды для музея. Хотя сейчас везти трудно и опасно".
Вопрос об открытии в доме Суриковых музея стоял уже в 30-е годы, но Ольга Васильевна считала эту акцию несвоевременной. Ей хотелось оградить дядю от лишнего беспокойства. Она обращается с просьбой к директору музея Приенисейского края "...взять под покровительство музея дом Суриковых, защитить его от каких-либо неприятностей, но отнюдь не национализировать его, не делать в нем музея (т. к. дом деревянный - опасен для пожара)". Старшая дочь поддерживала регулярную переписку с директорами музея Приенисейского края, через них отправляла деньги на обеспечение дяди и содержание дома. В московской квартире бережно складывала в сундучок личные вещи Василия Ивановича, палитру, кисти, краску, муаровые ленты с венков, посмертную маску. В 1930 году, незадолго до смерти Александра Ивановича, Ольга Васильевна, узнав о его болезни, бросает все дела и приезжает в Красноярск навестить дядю и помочь ему...
За свою долгую жизнь Ольга Васильевна не раз бывала на родине отца в Красноярске и при его жизни, и после смерти. С сестрой Еленой она принимала активное участие в создании и открытии музея. Уже в первое десятилетие семья передала около тридцати произведений. На обороте некоторых работ рукой Ольги Васильевны написано: "Предназначается для дома Сурикова в Красноярске с тем, чтобы не передавать в другой музей".
В последний раз Ольга и Петр Кончаловские приехали в Красноярск в сентябре 1951 года. Они встретились и сфотографировались в усадьбе с красноярскими художниками и учениками художественной школы, продолжателями суриковских традиций в живописи.
Ольга Васильевна умерла в 1958 году в возрасте 80 лет. После ее смерти заботу о музее взяли на себя ее дети Наталья и Михаил Кончаловские.
